В настоящее время Литва рассматривает ряд изменений в законодательстве об азартных играх. В начале ноября Сейм Литвы одобрил введение в стране нового «объединенного возраста азартных игр» в 21 год, который вступит в силу с 1 июля 2025 года. Несколькими днями позже в первом чтении прошел еще один запрет на рекламу азартных игр. Часть ограничений вступит в силу с июля 2025 года, окончательный запрет – в 2028 году.
Ранее, парламент также одобрил повышение налоговой ставки на азартные игры с 20% до 22%, которое вступит в силу с 1 января 2025 года.
Лютaуpас Улявичюс, президент Ассоциации бизнеса азартных игр и игровых автоматов Литвы, в интервью SBC Eurasia раскритиковал фрагментарные усилия министерства финансов и отдельных членов парламента по регулированию, выступая за всесторонние реформы.
– Обсудим недавнее решение о повышении налога на азартные игры с 20 до 22%. На ваш взгляд, какое влияние это окажет на операторов в Литве и в целом на индустрию?
– Это изменение, скорее всего, навредит более мелким операторам, которые предлагают игры с лимитированными ставками, где ограниченная маржа прибыли. И некоторым из них – возможно, до семи или восьми компаний (из 14 на рынке) – придется закрыться. Напротив, для лидеров рынка перспективы весьма позитивны,ведь они могут принять повышение налогов и потенциально расшириться, заняв долю рынка, которую освободят вытесненные конкуренты. Итак, доминирующие казино игры и пари (в первой половине 2024 года их GGR составил 99,8 млн евро из 148,7 млн евро на всем рынке) понемножку останутся одни в олигополистическом рынке.
Согласно инициатору, повышение налога принесет казне дополнительно 4 млн евро в год, которые должны будут пойти на социальные программы. Однако они не учитывают потенциальный уход с рынка части операторов и потерю рабочих мест. Вероятнее, что суммарный результат будет негативный.
Подсчёты нашей ассоциации показывают, что прогрессивная налоговая модель будет более эффективной для сформированной структуры рынка. В настоящее время около 94% прибыли всего рынка азартных приходится всего на три компании, а лидирующий оператор в 2023 году заработал около 52 млн евро прибыли (из около 68 млн евро на всем рынке) в год с маржой около 54% (от GGR). Прогрессивная модель, как в секторе казино Германии, например, потенциально может принести не 4, а 34 млн евро дохода в казну. К сожалению, политики, ответственные за общественный интерес, похоже, либо не желают, либо имеют приватный интерес и не могут рассмотреть этот вариант.
– Еще одно изменение в законодательстве, которое недавно вступило в силу, – это увеличение возраста, с которого можно легально играть в азартные игры. На ваш взгляд, насколько это эффективная мера и, что еще необходимо сделать для борьбы с проблемами, связанными с азартными играми?
– В первую очередь, чтобы бороться с проблемами, связанными с азартными играми, важно понять, кто больше всего от них страдает, а также, как и где эти проблемы создаются. Группа ученых из университета Миколаса Ромериса в 2017 и 2022 годах по методике DSM-IV, делали лонгитюдные исследования, которые показали, что основная группа риска — молодые успешные специалисты, в основном мужчины в возрасте от 30 до 40 лет, а не те, кому от 18 до 21 года. И когда мы анализируем рост прошений в реестре самоисключения, то проблемы нарастают именно от нелимитированных казино игр, которые доминируют онлайн – корреляция очевидна из графика:
Увеличение минимального возраста идет вразрез с европейской практикой. Пари везде открыты для игроков от 18 лет, только Бельгия и Эстония имеют лимит в 21 год. А если говорить о литовской B-категории автоматов (аналог британской B1 или AWP-with-payout), то Литва, похоже, будет единственной в мире страной с возрастным порогом в 21 год.
В то же время, вышесказанное не касается онлайн-казино игр, так как играть в них лицам младше 21 года запрещено еще с самого начала легализации азартных игр в 2002 году.
Кажется, что авторы нового законодательства просто применяют отвлекающий маневр, который ни на чем не основывается, и, вероятно, повышение возрастного порога принесет пользу только крупным онлайн-казино, вытеснив менее рискованные варианты азартных игр, такие как ограниченные фиксированные ставки.
Повышение возрастного порога не решит проблемы, связанные с азартными играми, напротив, даже может создать новые. Например, моментальные онлайн-лотереи, где ставки нелимитированные, а цикл очень короткий, которые, по-прежнему, будут доступны лицам моложе 21 года, не попадают под это ограничение. В конечном счете, повышение порога вытеснит игры с лимитированными параметрами, т.е. ограниченным риском, еще больше сосредоточив рынок на более рискованных вариантах онлайн-игр.
– По вашему мнению, что следует предпринять для предотвращения развития у молодежи проблем с азартными играми, как с точки зрения индустрии, так и правительства?
– Проблемы с азартными играми нужно решать используя дифференцированные и пропорциональные решения – чем больше социальный риск, тем меньше предложение. И наоборот. Именно так было сделано в Великобритании. Со стороны правительства и членов парламента мы довольно часто слышим ложную идею о том, что в вопросе азартных игр мы всегда сталкиваемся с одними и теми же проблемами, будто коэффициенты риска схожи всегда. Но это неверно с академической точки зрения. Чтобы понять и устранить риски азартных игр, политикам необходимо обратиться к исследованиям и теории, но вместо этого они вводят ограничения, которые не работают. Политики должны сравнивать и использовать самые успешные решения. Но вместо того мы видим инициативы, у которых явные признаки коррупции.
Например, с 2020 года, несмотря на дополнительные ограничения, расходы на азартные игры удвоились (GGR всего рынка в 2020 году составлял 150,4 млн евро, а за первую половину 2024 года уже превысил 148,7 млн евро), что напрямую коррелирует с ростом самоисключений из-за высокорискованных онлайн-азартных игр.
Что же касается компаний, то проблема заключается в том, что правительство собирает дополнительные налоги, заявляя, что они будут финансировать программы по профилактике и борьбе с зависимостью, но эти деньги не идут туда. Операторы в свою очередь, зная, что правительство взяло на себя этот вопрос, расслабляются и чувствуют меньше стимулов действовать. В конечном счете, индустрия, конечно, могла бы сделать больше, но у нее не хватает ресурсов, поскольку эти средства постоянно идут на постоянно растущие налоги и бюрократические требования.
– Вы упомянули реестр самоисключения. Как вы оцениваете его работу и функции?
– Это лучше, чем ничего, но самоисключение — всего лишь небольшая часть решения социальных проблем, связанных с азартными играми. В реестре не проводится анализ прошений – невозможно установить, где игрок играл, в какие игры, в каких заведениях и так далее. Сами администраторы признают, что нет никакого медицинского контроля – в реестр могут быть вписаны даже люди ни разу не игравшие в азартные игры. Так реестр становится только пугалом для политиков.
В то же время, когда кто-то регистрируется в реестре, он уже осознает, что у него серьезная проблема. Это полезная программа, но помогает лишь небольшому количеству людей. Эффективная профилактика требует серьезных мер регулирования и хорошо структурированного рынка с ограничениями, исходящими из риска. А он должен контролироваться с помощью ограничений интенсивности и фиксации максимальных параметров. Чем выше риск, тем меньше локаций для таких игр, тем строже барьеры.
К сожалению, в Литве структура рынка перевернута, и услуги с самым высоким уровнем риска являются наиболее доступными.
– Учитывая тенденцию к ограничениям, Литва также недавно ужесточила правила рекламы азартных игр.
– Правила рекламы здесь не особенно либеральны, но мы можем рекламировать типы азартных игр и названия компании. Часто это приводит к чрезмерной интенсивности реклам, и зачастую в рекламе просто повторяется фраза «азартные игры А, Б, В, компания X» без креативности или образовательного подтекста. Уходящее правительство предложило (и парламент одобрил) запретить всю рекламу азартных игр, кроме спортивных ставок – эта поправка постепенно вступит в силу к 2027 году. Однако с приходом нового правительства все может измениться.
С нашей точки зрения, текущий подход к рекламе ошибочен. Правила рассматривают все виды азартных игр так, как будто они несут одинаковые риски, хотя это не так. Например, бинго наравне с высокорисковой рекламой казино классифицируются одинаково. Мы считаем, что требования к рекламе должны подбираться в зависимости от уровня риска. Теперь правительство сделало предложение сделать исключение для пари – будто это азартная игра с меньшим социальным риском. Но очевидно, что это только реверанс медиакорпорациям, которым и так гарантирован рекламный бюджет. А в реальности это очевидный признак коррупции. Наш подход основан на идее снижать интенсивность рекламы и устанавливая потолок ее объему – это помогло бы в борьбе с олигополизации рынка, где три компании доминируя в онлайн-казино играх и пари, получая около 94% из всей прибыли в азартных играх.
В то же время, надо решать проблему неограниченной рекламы лотерей. Онлайн версии напрямую конкурируют с азартными играми, поэтому неограниченная реклама для них искажает всю экосистему гемблинга.
– Заглядывая вперед, как будет развиваться игорная индустрия Литвы, особенно с новым правительством? Ожидаете ли вы каких-либо серьезных изменений?
– Достаточно сложный вопрос, я не ожидаю многого от нового правительства. Настоящая реформа требует глубокого понимания индустрии, и я не вижу, чтобы новые члены парламента готовы были на это пойти. Регулирующий орган, который подчиняется министру финансов в основном остается прежним, с теми же людьми. Правительство, конечно, может использовать немного другой подход (скажем, установить прогрессивную модель налога для казино игр), но сомневаюсь, что мы увидим существенные сдвиги, учитывая влияние доминирующих игроков рынка. Конечно, есть опция услышать наш совет и создать рабочую группу, которая могла бы взяться и реализовать идею комплексной реформы. Но для этого нужна компетенция и осознание масштаба системной проблемы.
А заглядывая вперед, можно сказать, что ключевое изменение в регулировании произойдет в 2027 году, когда все наземные игорные заведения будут нуждаться в специальном разрешении от местных властей. Это бюрократическое препятствие, вероятно, станет непреодолимой проблемой для большинства операторов, предлагающих игры с лимитированными параметрами, у которых нет лоббистской силы, которая есть у крупных казино. Из действующих около 260 игорных заведений удивлюсь, если хотя бы более 50 смогут соответствовать этим новым требованиям, поскольку муниципалитеты могут отклонять заявки на основе собственных предпочтений. В законе нет общих требований и тогда в каждом городе муниципалитеты начнут импровизировать и искать козлов отпущения.
К 2027 году это может привести к резкому сокращению наземной игорной деятельности, оставив в основном высокорисковые онлайн-опции, которые могут невинную форму досуга превратить в серьезные социальные проблемы для игроков.
– Как вы думаете, перейдут ли клиенты наземных операторов азартных игр на онлайн-гемблинг, или же игорное сообщество их полностью потеряет?
– Не думаю, что любители наземных заведений исчезнут. Они изменят свои привычки, возможно, перейдут от пари к лотереям, но они не уйдут от азартных игр полностью. Если наземные точки закроются, игроки, скорее всего, перейдут в онлайн, где в Литве доминируют онлайн-казино игры с неограниченными параметрами — вы можете делать ставки на миллион сидя в своей гостиной или даже из кровати перед сном. Хотя, например, Германия вводит строгие ограничения на ставки в онлайн-играх – месячный лимит для онлайн слот машин теперь 1 000 евро с максимальной ставкой 1 евро/5 секунд, а live-карточные игры или рулетка совсем запрещены, чему мы могли бы поучиться.
– Вы часто упоминали схемы регулирования других стран. Если бы Литва переняла практику других стран ЕС, какую бы вы выбрали?
– Наша ассоциация работает с 1994 года – за три десятилетия мы видели разные подходы не только в Литве, но анализируем передовые практики из лидирующих стран мира.
Для наземного сектора оптимальным решением мы бы видели британскую или испанскую модель смешанного рынка, основанного на структурированной пирамиде социального риска, где доминируют «легкие» игры с лимитированными параметрами, а игроки имеют шанс выбирать разные вида азартных игр. В то же время, социальный риск регулируется с помощью разной сложности доступности к тем или иным типам игр.
Для онлайн-игр подходит модель Германии, где акцент делается на параметры игр, такие как максимальная ставка, месячный лимит и минимальный цикл игры. Кроме того, признавая проблему олигополии рынка, прогрессивная немецкая налоговая модель подошла бы для казино, где более высокие доходы приводят к более высоким налогам. Это было бы более сбалансированной и эффективной для нынешней ситуации рынка в Литве.
Такая модель балансирует общественный интерес, ставя приоритет на интересы государства, общества и деловой среды. И это контрастирует с теперешней позицией, у которой очень много признаков коррупции.
О сложностях регулирования, вызовах, и текущей ситуации в индустрии ранее SBC Eurasia также рассказал глава администрации Ассоциации игрового бизнеса Георгий Мамулаишвили. Читайте больше здесь и здесь.
Не забудьте подписаться на наш телеграм-канал!
