За последние несколько лет на постсоветском пространстве стал регулироваться – а в некоторых странах претерпел изменения – рынок азартных игр. О том, какая сейчас ситуация в регионе, о проблемных юрисдикциях и о различиях с западными юрисдикциями нам рассказал партнер и исполнительный директор 4H Agency, амбассадор SBC CIS Илья Мачавариани.
В разных юрисдикциях – различные типы регулирования, направленные на обеспечение легальной работы беттинг- и гемблинг-индустрии, онлайн-казино. Не могли бы Вы кратко объяснить, в чем конкретно состоят различия между гемблингом и беттингом и между способами их законодательного регулирования?
Законодательная картина в странах по всему миру действительно существенно разнится. На это, в частности, влияет сама суть деятельности. Считается, что беттинг крайне тесно связан со спортом (что соответствует реальности), а гемблинг – нет.
Регулирование этих сфер различается по странам, в том числе, из-за несхожих требований, предъявляемых к продуктам, и их собственного разнообразия.
Некоторые государства – например, Польша, Россия, Казахстан – менее рестриктивно подходят к беттингу. Там, к слову, допускают оперирование онлайн в беттинге, но запрещают гемблинг – онлайн-казино.
Однако законодательные запреты для онлайн-казино чаще всего трудно соблюдаемы, несмотря на наличие инструментов борьбы с офшорным оперированием – таких как блокировка сайтов, блокировка транзакций: они работают совершенно неэффективно.
Более того, такие запреты ведут к созданию всевозможных синтетических продуктов для беттинг-операторов – настольный теннис, мини-футбол, дартс и подобное. Они по сути приравнивают беттинг-продукт к гемблинг-продукту, поскольку события в синтетических играх происходят множество раз за день.
На этом фоне, осуществляя регулирование гемблинга, государства зачастую запрещают онлайн-сектор. Видимо, это продиктовано сложившимся негативным отношением к отрасли в целом и к гемблингу в частности – из-за потенциально негативных последствий для граждан.
Такие запреты существуют в Польше, в России и Казахстане. Более того, в Узбекистане, – где, как мы читаем в новостях, планируется скорая легализация азартных игр, – государство собирается отрегулировать только беттинг, сохранив запрет на онлайн-казино во всех его формах.
Однако в ряде других стран – например, в Украине и Нидерландах – во время принятия новых законов об игорном бизнесе было решено регулировать абсолютно все вертикали; то есть эта необходимость была признана.
Несмотря на разницу в регуляциях и разношерстность самих продуктов, по данным EGBA, за 2021 год на европейском континенте доля беттинга в общем объеме игорного рынка составляет 40%, а гемблинга – онлайн-казино – 34%. Оставшиеся процентные доли разделены между покером – 5%, бинго – 3%, skill gaming – 1% и лотереями – 17%.
Поэтому при регулировании важно учитывать особенности всех вертикалей, а не только беттинга или только гемблинга.
Обсудим законодательное регулирование беттинга и гемблинга в Западной Европе и на постсоветском пространстве. Чем они схожи и чем отличаются?
Между особенностями регулирования на этих территориях – колоссальная разница. Причин несколько: начиная с экономического отставания постсоветских стран от ЕС и Великобритании и заканчивая тем, что в западных странах значительно раньше стали уделять внимание легализации игорного бизнеса.
Примером такой развитой гемблинг-мысли может послужить регулирование в части B2B-лицензий и широкий спектр инструментов ответственной игры.
Что до B2B-лицензий, то лишь две страны на постсоветском пространстве признают само наличие такого сектора в сфере игорного бизнеса – это Грузия и Украина (и та не до конца).
А вот ответственной игре в постсоветских странах уделяется ничтожно малое внимание. Сегодня мы чаще всего видим крайне сдержанные попытки регулировать этот вопрос – обычно только за счет добавления инструмента самоисключения.
При этом, в странах Западной Европы инструментов ответственной игры огромное множество, и они детально отрегулированы – это касается той же Великобритании, Дании или Швеции, например.
Вместе с тем, не стоит забывать об историческом прошлом стран нашего региона. На регуляции серьезно влияет как советская правовая школа, советские традиции законотворчества, так и позиция государственных деятелей, которые в силу исторической инерции продолжают считать индустрию азартных игр абсолютным злом, у которого нет и не может быть никаких плюсов для общества и государства.
Впрочем, меня однозначно радует тот факт, что, например, в Украине, Узбекистане, Грузии и Кыргызстане постепенно наступает общественное понимание плюсов легального рынка. Хочется верить, что в ближайшие пять-десять лет количество таких стран в регионе будет только расти.
Известно, что индустрия гемблинга и беттинга вносит огромный вклад в экономику и положительно влияет на расширение инфраструктуры страны, а значит, – и на общество в целом. Какие, однако, минусы Вы видите в отрасли и как можно защитить общество от негативных сторон игорной сферы?
На мой взгляд, риски, связанные с индустрией, возникают исключительно в тех случаях, когда отсутствует вменяемое регулирование: тогда растет черный рынок, нет контроля за несовершеннолетними игроками, нет никакой поддержки спорта со стороны сферы, а также – уменьшаются или вообще отсутствуют налоговые поступления от отрасли, нет гарантий выплаты выигрышей и так далее.
Купировать и контролировать риски, создаваемые недобросовестными элементами, можно только тогда, когда весь периметр индустрии находится под регулированием и когда это регулирование разумно и работоспособно, отвечает современным стандартам и уровню технологического развития индустрии.
Иными словами, если регулирование есть, но оно неадекватное, – то здесь больше вопросов возникает к государству, которое недоработало правовые нормы.
Не могли бы Вы подробнее рассказать о структуре органов регулирования, их правах и обязанностях? В чем функциональные различия между регулятором как таковым и правительством?
Как правило, в странах Западной Европы для качественного и профессионального регулирования индустрии азартных игр создается специализированный орган – регулятор, которому отдается часть полномочий от вышестоящего органа исполнительной власти – чаще всего либо министерства финансов, либо министерства спорта.
Если брать постсоветское пространство, то здесь создание отдельного регулятора предусмотрено законодательством разве что Украины, где от исполнительной власти к нему переходит часть полномочий по регулированию индустрии азартных игр.
А вот в Казахстане, например, или частично в Грузии – предпочитают сохранять все полномочия именно за органами исполнительной власти: министерством финансов или культуры и спорта.
В общем, можно сказать, что в европейской традиции под индустрию всегда выделяется отдельный регулятор. Потому как наша сфера сложная и включает в себя множество аспектов, которыми не может и не должна заниматься одна налоговая служба или одно министерство финансов.
Не могли бы Вы на примере стран, где наиболее успешно легализованы беттинг и гемблинг, рассказать, в чем секрет их успеха и какую выгоду из индустрии извлекают государства?
Страны ЕС, пожалуй, – самые успешные с точки зрения величины экономического эффекта, достигаемого во многом благодаря правильному и всеобъемлющему регулированию индустрии азартных игр.
Среди плюсов можно назвать увеличение налоговых поступлений в бюджет, рост иностранных инвестиций в экономику, создание новых рабочих мест в сфере туризма, развлечений и IT-индустрии, развитие как IT-, так и криптоиндустрии, развитие социальной инфраструктуры и спорта за счет отчислений от азартных игр.
Иными словами, при наличии прозрачного, понятного и несильно рестриктивного регулирования операторы готовы и рады вливать денежные средства в экономику конкретного государства – в виде налогов, отчислений и иных обязательных предписаний для законного осуществления игорной деятельности.
Не забудьте подписаться на наш Telegram-канал!
